А ЧТО ТАКОЕ «НАРОД»?
Изучением народов, их происхождения и развития занимается специальная наука — этнография, что значит «народоведение», «народоописание». Сложный у нее объект. А чем важнее предмет, которым занимается наука, тем труднее ученым добиться согласия.
Историки, философы, биологи и антропологи придумали, например, десятки и сотни точных определений, что же такое человек, человек разумный, гомо сапиенс: от древнего — двуногое животное без перьев, до длинных предложений, в которых простому смертному и половины слов не понять.
А крупнейшие современные физики и философы нередко присоединяются к словам, произнесенным в самый разгар «темного» средневековья: «Пока меня не спрашивают, что такое время, я это знаю, но когда спрашивают...»
Почти то же и с определением слова «народ».
Ни один этнограф пока не смог дать такого точного определения слову «народ», чтобы с ним согласились все его коллеги.
Добавочные трудности создавало то, что в языке само слово «народ» имеет несколько значений. Разве вам не приходилось спрашивать, много ли народу было на утреннике? Мало того, мы говорим «индийский народ», хоть и знаем, что, строго говоря, Индию населяют десятки разных наций и национальностей — то есть тоже народов...
Мы говорим «советский народ», называя все тем же старым и добрым словом новую историческую общность людей, именно по характеру новую, впервые в истории возникшую на территории нашей страны.
А население отдельных областей земного шара состоит еще из людей, объединенных в роды и племена. Можно ли называть отдельное племя или даже союз первобытных племен народом? Большинство ученых полагают, что это было бы неправильно. Но какое же тогда найти определение, чтобы оно подходило и для первобытного племени и для крупной капиталистической нации? Стремясь к точности, советские ученые нашли тут выход, к которому не раз уже прибегала наука: перевели спорное слово на древнегреческий язык. Теперь в специальных работах этнографов вы слово «народ» почти не встретите, только ЭТНОС. Разумеется, дело было тут не в одном лишь переводе. В древнегреческом языке слово «этнос» имело около десяти значений. По-видимому, словом «этнос» обозначали, как пишет член-корреспондент АН СССР Ю.В. Бромлей, всякую совокупность одинаковых живых существ, имеющих некие общие свойства (обычаи, повадки, внешний вид и т. п.). А значит, его можно применить и к племени тода в Индии, насчитывающему около тысячи человек, и к русской социалистической нации... Эта замена русского слова древнегреческим была явно удачна: примеру наших ученых последовали постепенно многие зарубежные, и слово «этнос» стало принятым международным термином, придя, по сути дела, в мировой научный язык из русского.
Но эта книга написана не для специалистов, поэтому я останусь здесь верным слову «народ», только в случае крайней необходимости обращаясь к более научной терминологии.
Должен добавить, однако, что достигнутое этнографами мира согласие относительно термина «этнос» не привело все же к согласию относительно понятия, которое этим термином обозначают. Для этноса так и не нашли определения, которое удовлетворяло бы всех ученых. А ведь, кажется, так просто...
Увы, только кажется. Посудите сами. Что объединяет людей в единый народ? Или скажем иначе: какие черты должны быть общими у людей, вместе составляющих один народ? Простая логика говорит об общем языке и общей территории, единстве хозяйственной жизни, о единой культуре, об особом национальном характере и т. п.
Все верно, каждый из перечисленных признаков народа чрезвычайно важен... И по каждому из них можно найти народ-исключение.
Общий язык я назвал в первую очередь, но даже он подводит во многих случаях- Англичане и австралийцы, например, говорят на одном языке — английском. На нем же говорят жители Соединенных Штатов Америки и большая часть канадцев, и население острова Ямайка в Центральной Америке, и новозеландцы, и огромное большинство ирландцев.
И тем не менее все это разные народы, никуда не денешься.
А вот в Швейцарии половина населения говорит по-немецки, а другая — частично на французском, частично на итальянском, частично на малоизвестном рето-романском языке. Но сами швейцарцы считают, тем не менее, себя единой нацией, живут в одном государстве шесть веков и не собираются размежевываться друг с другом. (Мало того: долгое время в Швейцарии официальными государственными языками считались только немецкий, французский и итальянский. Сравнительно недавно рето-романский, хотя на нем и говорит немногим более ста тысяч человек, тоже был объявлен государственным и стал годиться для заполнения любых документов. Может быть, такое равенство языков и было одной из причин того, что швейцарский народ не распался?)
Удивительная история произошла в Норвегии. Здесь есть целых три норвежских языка, правда не очень сильно отличающихся друг от друга.
В нашей стране отдельные группы единого мордовского народа говорят сейчас, по существу, на трех языках: часть на мокшанском языке, часть на языке эрзя, остальные, оставаясь мордвинами, создают собственную национальную культуру, пользуясь русским языком, который успел для них стать единственным и родным. Многие карелы тоже говорят и пишут только по-русски.
А бывают еще более поразительные ситуации. Сегодняшние ирландцы говорят на английском языке, и лишь немногие из них продолжают говорить на том гэльском языке, на котором все ирландцы говорили лет триста назад. И все-таки это один и тот же народ!
Вот какие странности порою случаются с языком, а ведь что как не язык — основной признак народа, по мнению тех самых ученых, которые скрупулезно учитывают все исключения и странности, подобные только что перечисленным.
Земли, занятые тем или другим народом, с течением времени порою расширяются, а порою сужаются. Русские сейчас заселяют площадь, на многие миллионы квадратных километров большую, чем пятьсот лет назад.
Народ может на протяжении своей истории даже менять территорию. Калмыки всего лишь четыре века назад жили в Центральной Азии, а теперь их родина лежит в Нижнем Поволжье. Венгерский народ (здесь, пожалуй, лучше сказать «этнос») за последние полторы тысячи лет сменил три, четыре, а возможно, и пять территорий расселения (подробнее об этом в главе «Семь племен и пять стран»).
Может народ существовать и без общей территории. Цыгане, айсоры, евреи разбросаны по всему миру. Евреи — более двух тысяч лет, цыгане — около тысячи, большая часть айсоров — всего лишь примерно 60 лет, со времени первой мировой войны, когда правители Турецкой империи попытались уничтожить этот народ.
Мексиканцы есть не только в Мексике, миллионы их живут и работают в США.
На подробной административной карте нашей страны вы увидите внутри территории Азербайджанской ССР Нагорно-Карабахскую автономную область, где живут в основном армяне. В Нахичеванской АССР, хотя она отделена от основной части Азербайджана территорией Армении, большинство населения — азербайджанцы.
В составе РСФСР есть Северо-Осетинская АССР, в составе Грузинской ССР — Юго-Осетинская автономная область. Осетинский народ оказался разделенным на две части, осевшие по обе стороны Большого Кавказского хребта.
Народы мяо и яо живут в Южном Китае, и во Вьетнаме, и в Лаосе. и во всех этих странах — островками среди основного населения.
Исключений так много, что с правилами становится трудно.
Все эти странные на первый взгляд вещи. все эти «исключения из правил», «поправки* и «дополнения» к жестким научным определениям на самом деле представляют собой, как правило, только результат конкретных исторических событий в прошлом отдельных народов.
Иногда в основу объединения людей в народ кладут глубокую близость культуры и быта.
Но есть сейчас народы по культуре чрезвычайно близкие, но явно отделанные друг от друга благодаря языку или религии.
По особенностям быта донские казаки, например, резче отличаются от русских, чем от украинцев, но говорят они на русском языке и сами считают себя русскими.
Карелы строят такие же дома, как русские северяне, носят такую же одежду, обрабатывают землю такими же орудиями, но остаются отдельным народом.
Национальный характер! Если были в науке вещи, о которых спорили больше, то ни о чем не спорили так страстно. И ничем почти из объектов науки так страстно не занималась литература. Мы еще поговорим о сем предмете, но пока сложное надо объяснять, исходя из простого, а не наоборот, а национальный характер — чрезвычайно сложное явление. И что еще важнее — он продукт истории народа, один из ее итогов.
О том, обязательно ли внешнее сходство людей, составляющих один народ, мы с 'вами уже говорили в главе «Степени близости». Правда, чем дольше существует народ, тем, при определенных условиях, сильнее такое сходство. Но мы же ищем не те признаки, что зависят от возраста народа, да еще и «при определенных условиях».
Может быть, народы отличаются один от другого по религиозным особенностям? Давно ли из-за различия во взглядах на господа бога проливались моря крови.
Что же, у хорватов, сербов и босняков в Югославии один и тот Же язык, но хорваты — католики, сербы — православные, босняки — мусульмане, и хорватов, сербов и босняков рассматривают как три разных народа. Казалось бы, очень убедительно.
Но вот ливанские арабы — частью мусульмане, частью христиане. Однако это не привело к их разделению на разные народы.
Когда речь идет об определении понятия «народ», нет, по-видимому, правила без исключения, и любое определение оказывается либо неполным, либо слишком категоричным, либо чересчур широким и потому тоже неудобным.
Но ведь если бы любая наука ждала, пока ей удастся найти безукоризненные термины и добиться среди исследователей полного согласия, не было бы на нашей планете науки вообще.
А исключения, они есть даже в грамматических правилах, а их надо, как известно, запомнить, не забывая из-за этого и сами правила.
Пока же этнографы в основном были вынуждены согласиться на том, что каждый из конкретных признаков народа (этноса) — от общей территории и языка до религии или обычаев — может в конкретных исторических ситуациях иногда играть важную роль для выделения данного народа среди других, иногда второстепенную, а порою вовсе отходить на задний план.
А вот несколько определений того, что же такое этнос, большинство иа них относительно неполно, неточно.
И все-таки вам, наверное, будет интересно ознакомиться с этими определениями, при всех недостатках некоторых из них.
Русский ученый С.М.Широкогоров:
«Этнос есть группа людей, говорящих на одном языке, признающих свое единое происхождение, обладающих комплексом обычаев, укладом жизни, хранимых и освященных традицией и отличаемых ею от таковых других (групп)».
Мексиканский социолог К. А. Эчановё Трухилъо:
«Народ — это сообщество людей, соединенных единством основных черт: расы, языка, традиций, обычаев, тенденций».
(Парадоксально, но если верить этому определению мексиканского социолога, то мексиканцы — не народ, поскольку в их число входят и индейцы и люди европейского — испанского — происхождения.)
Советский этнограф С. А. Токарев:
«Этническая общность есть такая общность людей, которая основана на одном или нескольких из следующих видов социальных связей: общность происхождения, языка, территории, государственной принадлежности, экономических связей, культурного уклада, религии
(если последняя сохраняется). Исторически обусловленное соотношение между видами социальных связей порождает этническое самосознание».
Советский антрополог и этнограф Н.Н.Чебоксаров:
«Этнической общностью можно считать всякую общность, которая складывается на определенной территории среди людей, находящихся между собой в реальных социально-экономических связях и говорящих на взаимопонятном языке, сохраняющих, как правило, на протяжении всего своего существования известную специфику и сознающих себя отдельной общественной группой».
Советский этнограф, член-корреспондент Академии наук СССР Ю. В. Бромлей:
«...Этнос в узком смысле слова можно определить как совокупность людей, обладающих общими, относительно стабильными особенностями культуры и соответствующим психическим складом, а также сознанием своего единства и эндогамией». (Эндогамия — положение, когда браки в огромном большинстве заключаются внутри какой-то группы людей. Здесь — внутри народа.) Ю. В. Бромлей недавно показал важность эндогамии для процесса возникновения и развития народов.
Советский историк профессор М. И. Артамонов:
«Этнос... в любом смысле слова представляет собой совокупность людей, обладающих относительно стабильными особенностями культуры».
Надо добавить, что, как полагает Артамонов, племя, народность, народ и национальность — это не формы этноса, а всего только синонимы, применяемые для его обозначения.
А вот уже упоминавшийся Н. Н. Чебоксаров вместе с этнографом С. А. Арутюновым иначе связывают между собой эти понятия. По их мнению, нации, народности и племена соотносятся с этносом, как разные формы вещества с элементом, из которого это вещество построено: «Углерод, например, .оставаясь углеродом, существует на земле либо в форме сажи, либо в форме графита, либо в форме алмаза и т. д., но всегда именно в какой-либо из этих форм. Так и отдельные этносы, скажем, венгерский (мадьярский), грузинский, армянский, в разное время и на существенно различных территориях существовали вначале в виде племен, затем в виде средневековых народностей, потом буржуазных, а ныне существуют в виде социалистических наций, а также в виде обособленных национальных групп на территории основного расселения других народов...»
Как видите, далеко не все эти определения исключают друг друга. Прошу вас обратить особое внимание на одну деталь, которую подчеркивают и Широкогоров, и Бромлей, и Чебоксаров, и Токарев. Все они говорят о том, что люди одного этноса «признают единство своего происхождения» — «сознают себя отдельной самостоятельной общественной группой».
Принадлежность человека к данному народу, писал М. И. Артамонов, определяется обстоятельствами его рождения, происхождения, а главное — воспитанием и обучением, в процессе которых человеку прививаются черты той этнической среды, в которой он оказался.
Говоря короче, человек еще в детстве «выучивается» на бразильского индейца или китайца, шведа или украинца, малайца или египтянина.
Люди разных народов даже в нашем веке не только по-разному говорят, но и по-разному одеваются, по-разному едят, здороваются, даже спят. Да, я не шучу — даже спят. Во многих областях Индии, например, принято подкладывать особую твердую подушечку... под ноги.
Бесчисленны различия в обычаях у людей, живущих в соседних и дальних странах, а обычаи — только часть культуры, культуры, о которой так и принято говорить, что она национальна по форме. Свои песни, свои танцы, свои любимые орнаменты у каждого народа. Но культура шире и этого. Опыт каждого народа, как составной части человечества, создал во многих районах мира особые орудия труда, не во всем похожие на другие. Плуг, созданный русским народом за его многовековую историю, не похож на плуг украинский;
латышская телега отличается кое в чем по конструкции от белорусской, немецкой, испанской. Некоторые особенности плуга (или телеги) могут быть связаны с особенностями почв (или дорог), другие объясняются просто-напросто тем, что многие задачи можно решить разными способами.
Культура в какой-то степени национальна и тогда, когда это существительное применяют в самом широком из возможных его смыслов, объединяя этим понятием все проявления материальной и духовной деятельности людей.
Национальные особенности культуры человек усваивает в детстве. Американские социологи отмечают, что иногда приезжему английскому профессору, прожившему в США лет 5—10, трудно освоиться с некоторыми деталями американского быта, которые кажутся само собой разумеющимися десятилетнему полуграмотному сыну итальянских эмигрантов, успевшему «выучиться на американца». Иначе говоря, профессор ведет себя еще как англичанин, а мальчик — как американец.
Но культура народа складывается и развивается вместе с самим этим народом. А с чего начинается народ?
|
