А ЧТО ТАКОЕ «НАРОД»?
А ЧТО ТАКОЕ «НАРОД»?

Изучением народов, их происхождения и развития занимается специальная наука — этнография, что значит «народоведение», «на­родоописание». Сложный у нее объект. А чем важнее предмет, кото­рым занимается наука, тем труднее ученым добиться согласия.

Историки, философы, биологи и антропологи придумали, напри­мер, десятки и сотни точных определений, что же такое человек, че­ловек разумный, гомо сапиенс: от древнего — двуногое животное без перьев, до длинных предложений, в которых простому смертному и половины слов не понять.

А крупнейшие современные физики и философы нередко присое­диняются к словам, произнесенным в самый разгар «темного» сред­невековья: «Пока меня не спрашивают, что такое время, я это знаю, но когда спрашивают...»

Почти то же и с определением слова «народ».

Ни один этнограф пока не смог дать такого точного определения слову «народ», чтобы с ним согласились все его коллеги.

Добавочные трудности создавало то, что в языке само слово «на­род» имеет несколько значений. Разве вам не приходилось спрашивать, много ли народу было на утреннике? Мало того, мы говорим «индийский народ», хоть и знаем, что, строго говоря, Индию населя­ют десятки разных наций и национальностей — то есть тоже наро­дов...

Мы говорим «советский народ», называя все тем же старым и добрым словом новую историческую общность людей, именно по ха­рактеру новую, впервые в истории возникшую на территории нашей страны.

А население отдельных областей земного шара состоит еще из людей, объединенных в роды и племена. Можно ли называть отдель­ное племя или даже союз первобытных племен народом? Большин­ство ученых полагают, что это было бы неправильно. Но какое же тогда найти определение, чтобы оно подходило и для первобытного племени и для крупной капиталистической нации? Стремясь к точности, советские ученые нашли тут выход, к которому не раз уже прибегала наука: перевели спорное слово на древнегреческий язык. Теперь в специальных работах этнографов вы слово «народ» почти не встретите, только ЭТНОС. Разумеется, дело было тут не в одном лишь переводе. В древнегреческом языке слово «этнос» имело около десяти значений. По-видимому, словом «этнос» обозначали, как пишет член-корреспондент АН СССР Ю.В. Бромлей, всякую сово­купность одинаковых живых существ, имеющих некие общие свойст­ва (обычаи, повадки, внешний вид и т. п.). А значит, его можно при­менить и к племени тода в Индии, насчитывающему около тысячи человек, и к русской социалистической нации... Эта замена русского слова древнегреческим была явно удачна: примеру наших ученых последовали постепенно многие зарубежные, и слово «этнос» стало принятым международным термином, придя, по сути дела, в миро­вой научный язык из русского.

Но эта книга написана не для специалистов, поэтому я останусь здесь верным слову «народ», только в случае крайней необходимости обращаясь к более научной терминологии.

Должен добавить, однако, что достигнутое этнографами мира со­гласие относительно термина «этнос» не привело все же к согласию от­носительно понятия, которое этим термином обозначают. Для этноса так и не нашли определения, которое удовлетворяло бы всех ученых. А ведь, кажется, так просто...

Увы, только кажется. Посудите сами. Что объединяет людей в единый народ? Или скажем иначе: какие черты должны быть об­щими у людей, вместе составляющих один народ? Простая логика говорит об общем языке и общей территории, единстве хозяйствен­ной жизни, о единой культуре, об особом национальном характере и т. п.

Все верно, каждый из перечисленных признаков народа чрезвы­чайно важен... И по каждому из них можно найти народ-исключе­ние.

Общий язык я назвал в первую очередь, но даже он подводит во многих случаях- Англичане и австралийцы, например, говорят на одном языке — английском. На нем же говорят жители Соединен­ных Штатов Америки и большая часть канадцев, и население остро­ва Ямайка в Центральной Америке, и новозеландцы, и огромное большинство ирландцев.

И тем не менее все это разные народы, никуда не денешься.

А вот в Швейцарии половина населения говорит по-немецки, а другая — частично на французском, частично на итальянском, ча­стично на малоизвестном рето-романском языке. Но сами швейцар­цы считают, тем не менее, себя единой нацией, живут в одном го­сударстве шесть веков и не собираются размежевываться друг с дру­гом. (Мало того: долгое время в Швейцарии официальными государ­ственными языками считались только немецкий, французский и итальянский. Сравнительно недавно рето-романский, хотя на нем и го­ворит немногим более ста тысяч человек, тоже был объявлен государ­ственным и стал годиться для заполнения любых документов. Может быть, такое равенство языков и было одной из причин того, что швей­царский народ не распался?)

Удивительная история произошла в Норвегии. Здесь есть целых три норвежских языка, правда не очень сильно отличающихся друг от друга.

В нашей стране отдельные группы единого мордовского народа говорят сейчас, по существу, на трех языках: часть на мокшанском языке, часть на языке эрзя, остальные, оставаясь мордвинами, созда­ют собственную национальную культуру, пользуясь русским языком, который успел для них стать единственным и родным. Многие карелы тоже говорят и пишут только по-русски.

А бывают еще более поразительные ситуации. Сегодняшние ир­ландцы говорят на английском языке, и лишь немногие из них про­должают говорить на том гэльском языке, на котором все ирландцы говорили лет триста назад. И все-таки это один и тот же народ!

Вот какие странности порою случаются с языком, а ведь что как не язык — основной признак народа, по мнению тех самых ученых, которые скрупулезно учитывают все исключения и странности, по­добные только что перечисленным.

Земли, занятые тем или другим народом, с течением времени по­рою расширяются, а порою сужаются. Русские сейчас заселяют пло­щадь, на многие миллионы квадратных километров большую, чем пятьсот лет назад.

Народ может на протяжении своей истории даже менять террито­рию. Калмыки всего лишь четыре века назад жили в Центральной Азии, а теперь их родина лежит в Нижнем Поволжье. Венгерский на­род (здесь, пожалуй, лучше сказать «этнос») за последние полторы тысячи лет сменил три, четыре, а возможно, и пять территорий рас­селения (подробнее об этом в главе «Семь племен и пять стран»).

Может народ существовать и без общей территории. Цыгане, айсоры, евреи разбросаны по всему миру. Евреи — более двух тысяч лет, цыгане — около тысячи, большая часть айсоров — всего лишь при­мерно 60 лет, со времени первой мировой войны, когда правители Турецкой империи попытались уничтожить этот народ.

Мексиканцы есть не только в Мексике, миллионы их живут и ра­ботают в США.

На подробной административной карте нашей страны вы увидите внутри территории Азербайджанской ССР Нагорно-Карабахскую ав­тономную область, где живут в основном армяне. В Нахичеванской АССР, хотя она отделена от основной части Азербайджана территори­ей Армении, большинство населения — азербайджанцы.

В составе РСФСР есть Северо-Осетинская АССР, в составе Грузин­ской ССР — Юго-Осетинская автономная область. Осетинский народ оказался разделенным на две части, осевшие по обе стороны Боль­шого Кавказского хребта.

Народы мяо и яо живут в Южном Китае, и во Вьетнаме, и в Лао­се. и во всех этих странах — островками среди основного населения.

Исключений так много, что с правилами становится трудно.

Все эти странные на первый взгляд вещи. все эти «исключения из правил», «поправки* и «дополнения» к жестким научным опре­делениям на самом деле представляют собой, как правило, только результат конкретных исторических событий в прошлом отдельных народов.

Иногда в основу объединения людей в народ кладут глубокую близость культуры и быта.

Но есть сейчас народы по культуре чрезвычайно близкие, но яв­но отделанные друг от друга благодаря языку или религии.

По особенностям быта донские казаки, например, резче отлича­ются от русских, чем от украинцев, но говорят они на русском язы­ке и сами считают себя русскими.

Карелы строят такие же дома, как русские северяне, носят такую же одежду, обрабатывают землю такими же орудиями, но остаются отдельным народом.

Национальный характер! Если были в науке вещи, о которых спорили больше, то ни о чем не спорили так страстно. И ничем поч­ти из объектов науки так страстно не занималась литература. Мы еще поговорим о сем предмете, но пока сложное надо объяснять, ис­ходя из простого, а не наоборот, а национальный характер — чрез­вычайно сложное явление. И что еще важнее — он продукт истории народа, один из ее итогов.
О том, обязательно ли внешнее сходство людей, составляющих один народ, мы с 'вами уже говорили в главе «Степени близости». Правда, чем дольше существует народ, тем, при определенных усло­виях, сильнее такое сходство. Но мы же ищем не те признаки, что за­висят от возраста народа, да еще и «при определенных условиях».
 
 
Может быть, народы отличаются один от другого по религиозным особенностям? Давно ли из-за различия во взглядах на господа бога проливались моря крови.
 
 
Что же, у хорватов, сербов и босняков в Югославии один и тот Же язык, но хорваты — католики, сербы — православные, босняки — мусульмане, и хорватов, сербов и босняков рассматривают как три разных народа. Казалось бы, очень убедительно.

Но вот ливанские арабы — частью мусульмане, частью христиа­не. Однако это не привело к их разделению на разные народы.

Когда речь идет об определении понятия «народ», нет, по-видимо­му, правила без исключения, и любое определение оказывается либо неполным, либо слишком категоричным, либо чересчур широким и потому тоже неудобным.

Но ведь если бы любая наука ждала, пока ей удастся найти без­укоризненные термины и добиться среди исследователей полного со­гласия, не было бы на нашей планете науки вообще.

А исключения, они есть даже в грамматических правилах, а их надо, как известно, запомнить, не забывая из-за этого и сами пра­вила.

Пока же этнографы в основном были вынуждены согласиться на том, что каждый из конкретных признаков народа (этноса) — от об­щей территории и языка до религии или обычаев — может в конкрет­ных исторических ситуациях иногда играть важную роль для выде­ления данного народа среди других, иногда второстепенную, а порою вовсе отходить на задний план.

А вот несколько определений того, что же такое этнос, большин­ство иа них относительно неполно, неточно.
 
И все-таки вам, наверное, будет интересно ознакомиться с этими определениями, при всех недостатках некоторых из них.

Русский ученый С.М.Широкогоров:

«Этнос есть группа людей, говорящих на одном языке, признаю­щих свое единое происхождение, обладающих комплексом обычаев, укладом жизни, хранимых и освященных традицией и отличаемых ею от таковых других (групп)».

Мексиканский социолог К. А. Эчановё Трухилъо:

«Народ — это сообщество людей, соединенных единством основ­ных черт: расы, языка, традиций, обычаев, тенденций».

(Парадоксально, но если верить этому определению мексиканско­го социолога, то мексиканцы — не народ, поскольку в их число вхо­дят и индейцы и люди европейского — испанского — происхожде­ния.)

Советский этнограф С. А. Токарев:

«Этническая общность есть такая общность людей, которая осно­вана на одном или нескольких из следующих видов социальных свя­зей: общность происхождения, языка, территории, государственной принадлежности, экономических связей, культурного уклада, религии

(если последняя сохраняется). Исторически обусловленное соотноше­ние между видами социальных связей порождает этническое само­сознание».

Советский антрополог и этнограф Н.Н.Чебоксаров:

«Этнической общностью можно считать всякую общность, которая складывается на определенной территории среди людей, находящих­ся между собой в реальных социально-экономических связях и гово­рящих на взаимопонятном языке, сохраняющих, как правило, на про­тяжении всего своего существования известную специфику и сознаю­щих себя отдельной общественной группой».

Советский этнограф, член-корреспондент Академии наук СССР Ю. В. Бромлей:

«...Этнос в узком смысле слова можно определить как совокуп­ность людей, обладающих общими, относительно стабильными осо­бенностями культуры и соответствующим психическим складом, а также сознанием своего единства и эндогамией». (Эндогамия — по­ложение, когда браки в огромном большинстве заключаются внутри какой-то группы людей. Здесь — внутри народа.) Ю. В. Бромлей не­давно показал важность эндогамии для процесса возникновения и развития народов.

Советский историк профессор М. И. Артамонов:

«Этнос... в любом смысле слова представляет собой совокупность людей, обладающих относительно стабильными особенностями куль­туры».

Надо добавить, что, как полагает Артамонов, племя, народность, народ и национальность — это не формы этноса, а всего только сино­нимы, применяемые для его обозначения.

А вот уже упоминавшийся Н. Н. Чебоксаров вместе с этнографом С. А. Арутюновым иначе связывают между собой эти понятия. По их мнению, нации, народности и племена соотносятся с этносом, как разные формы вещества с элементом, из которого это вещество построено: «Углерод, например, .оставаясь углеродом, существует на земле либо в форме сажи, либо в форме графита, либо в форме ал­маза и т. д., но всегда именно в какой-либо из этих форм. Так и от­дельные этносы, скажем, венгерский (мадьярский), грузинский, ар­мянский, в разное время и на существенно различных территориях существовали вначале в виде племен, затем в виде средневековых народностей, потом буржуазных, а ныне существуют в виде социали­стических наций, а также в виде обособленных национальных групп на территории основного расселения других народов...»

Как видите, далеко не все эти определения исключают друг дру­га. Прошу вас обратить особое внимание на одну деталь, которую подчеркивают и Широкогоров, и Бромлей, и Чебоксаров, и Токарев. Все они говорят о том, что люди одного этноса «признают единство своего происхождения» — «сознают себя отдельной самостоятельной общественной группой».

Принадлежность человека к данному народу, писал М. И. Артамо­нов, определяется обстоятельствами его рождения, происхождения, а главное — воспитанием и обучением, в процессе которых человеку прививаются черты той этнической среды, в которой он оказался.

Говоря короче, человек еще в детстве «выучивается» на бразиль­ского индейца или китайца, шведа или украинца, малайца или егип­тянина.

Люди разных народов даже в нашем веке не только по-разному говорят, но и по-разному одеваются, по-разному едят, здороваются, даже спят. Да, я не шучу — даже спят. Во многих областях Индии, например, принято подкладывать особую твердую подушечку... под ноги.

Бесчисленны различия в обычаях у людей, живущих в соседних и дальних странах, а обычаи — только часть культуры, культуры, о которой так и принято говорить, что она национальна по форме. Свои песни, свои танцы, свои любимые орнаменты у каждого наро­да. Но культура шире и этого. Опыт каждого народа, как составной части человечества, создал во многих районах мира особые орудия труда, не во всем похожие на другие. Плуг, созданный русским на­родом за его многовековую историю, не похож на плуг украинский;
латышская телега отличается кое в чем по конструкции от белорус­ской, немецкой, испанской. Некоторые особенности плуга (или теле­ги) могут быть связаны с особенностями почв (или дорог), другие объясняются просто-напросто тем, что многие задачи можно решить разными способами.

Культура в какой-то степени национальна и тогда, когда это су­ществительное применяют в самом широком из возможных его смыслов, объединяя этим понятием все проявления материальной и духовной деятельности людей.

Национальные особенности культуры человек усваивает в детст­ве. Американские социологи отмечают, что иногда приезжему ан­глийскому профессору, прожившему в США лет 5—10, трудно осво­иться с некоторыми деталями американского быта, которые кажут­ся само собой разумеющимися десятилетнему полуграмотному сыну итальянских эмигрантов, успевшему «выучиться на американца». Иначе говоря, профессор ведет себя еще как англичанин, а маль­чик — как американец.

Но культура народа складывается и развивается вместе с самим этим народом. А с чего начинается народ?


 
 
Ссылки

 
Сегодня сайт смотрели 2 посетителей (11 хитов)
Этот сайт был создан бесплатно с помощью homepage-konstruktor.ru. Хотите тоже свой сайт?
Зарегистрироваться бесплатно