ОТ КАМНЯ КААБЫ
ОТ КАМНЯ КААБЫ

Кааба — святыня ислама, мусульманской религии. Она находится в Мекке, священном для всех мусульман городе. Верующим мусуль­манам во всем мире полагается молиться, повернувшись в сторону этого города.

В Мекке находится знаменитый Черный камень, Эсвад, по всей видимости метеорит. И древнее предание тоже говорит, что это небес­ный камень. Еще за двести лет до рождения ислама арабы рассказы­вали друг другу, что этот камень был принесен Адаму, первому че­ловеку, ангелом с неба, чтобы Адаму было на чем посидеть, отдыхая после работы. Именно поклонение Черному камню — главная цель паломничества в Мекку, которое ислам рекомендует каждому веру­ющему мусульманину. Но и культ Черного камня и легенды о нем древнее и самого ислама и города Мекки.

Слово «Кааба» значит по-арабски «четырехугольник» — четыре стены, в одну из которых вделан Эсвад. Но это, как говорится, присказка, объясняющая название главы. А теперь к сути дела.

В VII веке нашей эры в Аравии произошло одно из тех необык­новенных чудес истории, которые поражают уже тем, что они оказа­лись возможны. И нельзя, однако же, даже представить себе, как по­шла бы история без них.

Сорокалетний неграмотный пастух Мухаммед провозгласил себя пророком и объявил, что послан сообщить людям волю единого бо­га — аллаха. Ему поверили, за ним пошли многие тысячи людей. Ко­нечно, кроме религиозной экзальтации и высокого пафоса гениально­го поэта Мухаммеда, для рождения ислама нашлось немало других причин, значительно более скучных, серьезных и важных.

У алма-атинского писателя Мориса Симашко есть повесть «Хадж Хайяма», посвященная великому поэту и математику средневековья Омару Хайяму. Ее герой размышляет о происхождении ислама. Мно­гое сумел увидеть в прошлом, согласно повести, поэт, сам убежден­ный мусульманин. В том числе...

«Полный гнева и отчаяния, увидел он наконец неприкрашенную Хиджру! (Хиджра — бегство Мухаммеда из Мекки в Медину от по­литических врагов.)

Пустыня каменела, на разбитых ногах гноились язвы, одежда во­няла потом. Всклокоченная борода пророка стала серой от пыли... Но надо было идти вперед. Ятрибские разбойники вели нечестную игру. Они стали брать такой бакшиш, что честные купцы рвали на себе бо­роды. За прохождение одного верблюда с шелком приходилось отда­вать сто сорок динаров!

При одном воспоминании пламенели глаза пророка. Последние караваны приходили, полные плача. В каждом шатре от Басры до Кульзума был свой бог. И он разрешал грабить все и вся на три конных перехода вокруг. Треть шла ему. Какой бог удержится!.. Боятся отвадить многобожников от своей Каабы! Паршивый камень ведь тоже приносит деньги. Как же, в своих вшивых караван-сараях они потом так обдирают этих многобожников, что возвращают все убытки... Но у тех, кто идет сейчас за ним, нет караван-сараев. Они живут торговлей, и бакшиш... сдирают с них. Нет, для честной тор­говли нужен один бог. В каждом шатре он будет хозяином, этот бог. И меч ему в правую руку...

Можно, в конце концов, передать богу и Вечный камень. Пусть успокоятся владеющие караван-сараями. Они тоже не останутся вна­кладе. Бог еще молод и не сообщил пока все свои веления людям... Пророк усмехнулся».

«Это тоже было правдой. Но разве только это?» — думал Омар Хайям в повести. В Коране все время чувствуется, что автор — пастух, происходя­щий из семьи торговцев. Посудите сами:

«Бог купил у верующих жизнь их и имущество их. Радуйтесь о вашем торге, которым вы сторговались с ним. Если вы даете в ссуду богу хорошую ссуду, он в два раза вернет вам... Мы — самый- верный из счетоводцев».

Но, разумеется, сводить все дело только к одним экономическим обстоятельствам нельзя. Правдой, как и говорил Хайям, было ведь не только это.

Так или иначе, но государственная власть, опиравшаяся на новую религию, стала важным средством для превращения разрозненных племен в единый народ.

Все происходило «по Чебоксарову и Арутюнову», ученым, кото­рых я уже цитировал, — между арабскими племенами росли эконо­мические и информационные связи, племена созрели для превраще­ния в единый народ. Но религиозные разногласия и политическая междоусобица препятствовали объединению племен. Говоря языком науки, языком исторического материализма, надстройка отстала от ба­зиса. Это означало, что она должна быть преобразована.

И над Аравией пронесся клич: «Нет бога, кроме Аллаха, и Му­хаммед пророк его». Автор книги «История арабов» Хитти констатировал: «Аллах был высшим выражением верховной власти государства».

Надо сказать, что дотошные историки прошлого века установили, насколько важную роль для торжества учения Мухаммеда сыграли друзья пророка — богатый и умный купец Абу-Бекр и отличавшийся силой, мужеством и волей воин Омар. Один из историков сказал, что в этом союзе Мухаммед думал, Абу-Бекр говорил, Омар действовал.

Долгие годы продолжалась борьба сторонников и противников Му­хаммеда в юго-западной Аравии.


Мухаммед уступал — он, неистовый борец против поклонения идолам, признал священным камень Каабы, святыню главного языческого храма Мекки. И мекканские купцы, не меньше любых дру­гих купцов заинтересованные в безопасности дорог, склонились перед Мухаммедом, чтобы уже через немногие годы после его смерти вы­рвать власть у родственников пророка и сажать на трон «наместни­ков Мухаммеда» людей из враждебного самому Мухаммеду при его жизни рода.  

Ну, а тогда Мухаммед уступил — и они уступили. И арабы объ­единились. А потом зеленое знамя пророка повело отважных кочев­ников на завоевание мира. Не в первый и не в последний раз в исто­рии объединившиеся в народ племена стали силой, способной изме­нить ее ход.

Они вышли на политическую арену в очень подходящий момент. Только что византийский император, казалось, закончил победой многовековую борьбу с восточным соседом своей державы. Он выиг­рал войну, которую со времен Римской республики вели владыки За­пада с владыками Востока. Иран понес от византийских солдат ре­шительное и сокрушительное поражение. Шах Ирана становился фактически вассалом императора. Иран терял свое политическое значение великой державы... Не нашлось у властелина Византии мудрых советчиков, подобных тем древним грекам, что предостерега­ли Афины от полного разгрома Спарты, а Спарту — от полного разгро­ма Афин. Правая нога Эллады не должна уничтожать левую, говори­ли эти советчики за четыре или пять сотен лет до новой эры, иначе Эллада будет хромать...

Император не помнил об этой мудрости или не смог понять, что от изменения масштабов суть не меняется.

Он очень гордился своей неслыханной победой, но сокрушенный Иран не мог оказать достаточно серьезного сопротивления арабским наездникам. А Византии, которая сама была ослаблена победоносной войной, в одиночку было не под силу их остановить.

В 622 году новой эры Мухаммед бежал от своих врагов-соплемен­ников в Медину, а через десять лет, к моменту его смерти, если не власть, то уж авторитет Мухаммеда признавала вся Аравия.

Впрочем, он с самого начала не собирался ограничивать свои вла­дения — или владения своей религии — одной Аравией. Еще не успев овладеть Меккой, он уже посылал государям известных ему соседних стран письма с требованием принять ислам. Шах Ирана, император Византии, правители других земель с почти равным пре­небрежением отнеслись к этим посланиям неведомого вождя каких-то племен, живущих на пустынной окраине мира.

Через три года после его смерти у Византии был отобран Дамаск, через пять — Иерусалим, через восемь лет — Египет, и лишь еще двумя годами позднее пало Персидское царство.

Столь стремительным успехом не мог похвастать даже Рим. Со­временники арабских завоеваний вспоминали, видя победы мусуль­ман, грозные и быстрые походы Александра Македонского. Мы мо­жем заглянуть еще и в анналы не менее грозных походов Чингиза и Тамерлана. Но тут сравнение будет не очень удачным. О сказываю­щихся еще и сегодня последствиях походов Тамерлана и Чингисха­на знают сейчас только специалисты. Меньше шести столетий отде­ляют нас от времени «железного хромца», Тамерлана, меньше вось­ми — от эпохи Чингисхана, и этих столетий оказалось достаточно, чтобы стереть с лица земли явные следы движения их полчищ. Меж­ду тем арабские завоевания, с эпохи которых минуло уже тринадцать веков, запечатлены на планете. Существует целый арабский мир, и хотя со строго научной точки зрения можно говорить об отдельных народах — алжирском, египетском, сирийском и других, — мы не можем забывать, что люди всех этих народов часто называют се­бя единой арабской нацией, что они говорят на более или менее по­нятных друг другу наречиях одного языка.

Тут нельзя умалить значения веры, которую несли с собой арабы. Она была средством не столько для завоевания, сколько для закреп­ления за арабами уже завоеванных земель.

Характерная черта: арабскими стали далеко не все страны, завоеванные арабами. И тут тоже иногда важную роль играли религиоз­ные различия, становившиеся выражением различий этнических и других.

Когда в середине VIII века в Иране началось грандиозное восста­ние против халифов из рода Омайядов, его возглавил Абдуррахман ибн Муслим по прозвищу Абу-Муслим. По происхождению он был перс, а не араб, и опирался прежде всего на местную персидскую знать. Так или иначе, но Абу-Муслим громил войска тогдашней ха­лифской династии Омайядов до тех пор, пока на троне халифов не оказалась новая династия Аббасидов, потомков Аббаса — дяди про­рока Мухаммеда.

Вся эта война проходила под поднятыми персами лозунгами ши­изма — того течения в исламе, которое признает священным лишь сам Коран, отвергая сопутствующие ему предания.

За Аббасидами и шиизмом стоял Иран, страна с древней культу­рой, стоял иранский народ, для которого религия стала способом со­хранения своего существования. Недаром же шиизм, первоначально широко распространенный среди мусульман, вскоре потерял прежнее влияние во многих землях, зато в Иране стал полным хозяином. Ве­ра стала формой проявления народного характера, особенностей на­родной культуры.

И много позже религия продолжала играть роль в событиях, ко­торые вели к рождению новых государств. Найдите на политической карте мира Аравийский полуостров. Большую часть его территории занимает государство Саудовская Аравия. На земле Саудовской Ара­вии ныне стоит прославленная Мекка. Саудовская Аравия получает немало дохода от паломничества мусульман в Мекку. Но сами ее пра­вители и огромная часть населения в таком паломничестве участия не принимают. Они — члены секты ваххабитов, которых называют пуританами ислама. Как протестанты в Европе, ваххабиты против всего в исламе, что напоминает им идолопоклонничество. И Черный камень для них тоже лишь идол.

Именно ваххабиты создали королевство Саудовскую Аравию, пос­ле того как монарх маленького государства в центре Аравии, Ибн-Са-уд, женился на дочери основателя секты Ибн-Ваххаба, приняв его веру. Род Ибн-Саудов постепенно расширял свои владения, пока они не заняли большую часть полуострова. (И... еще в XVIII веке вахха­биты взяли штурмом Мекку и разбили на куски Черный камень. Дав­но уже Эсвад возвращен на прежнее место, но склеенный.)

А внутри Саудовского королевства, созданного ваххабитами, по­степенно складывается новый особый народ.

Разумеется, не одно лишь мусульманство среди религий имеет привилегию оказывать серьезное влияние на процессы возникновения народов.

Более четырех сотен лет назад в Индии возникла новая религия — учение сикхов, пытавшееся соединить в себе черты мусульманства и древних вероучений Индии. Сейчас последователи этого учения — сикхи, — по мнению одних ученых, уже составляют особый народ, по мнению других — очень близки к тому, чтобы стать таким на­родом.

Когда-то Бельгия и Голландия составляли единое целое — Нидер­ланды. Вместе в составе этого целого они перешли из-под власти Бур­гундского герцогства во владение германского императора, вместе за­тем «принадлежали» испанскому королю. Много рбщего у этих двух народов — бельгийцев и голландцев. Языковая граница между ними размыта, гораздо более серьезная языковая граница делит население одной Бельгии на валлонов, говорящих по-французски, и фламандцев, чья речь — один из германских языков.

Но во время отчаянной борьбы Нидерландов с испанскими коро­лями, грабившими эти «принадлежавшие» им земли, устраивавшими религиозные преследования и т. д., только части этой страны удалось освободиться в боях от иноземного гнета. В этой части, которая из­вестна под именем Голландии (сейчас иногда о Голландии говорят как о Нидерландах, давая части имя исчезнувшего целого), преоб­ладают протестанты, тогда как в Бельгии католики. Разумеется, разделение государств вызвано не одной лишь религией, важную роль играли конкретные исторические события, особенности хозяйст­ва и быта и так далее. Но ведь в истории всякий итог — результат действия многих причин, равнодействующая большого количества фактов. Рядом с ясно заметным действуют и внешне менее важные обстоятельства.

Говоря о причинах образования народов, каждый раз приходится упрощать, разбирая прежде всего те причины, что выступают на пер­вом плане общей исторической картины. Это относится и к главе, которую вы прочли, и к следующей, и к книге в целом.

В том, что хорваты и сербы, говорящие на одном и том же языке, представляют собой разные народы, сыграли роль различия в ре­лигии: хорваты — католики, сербы — православные. Но ведь само это религиозное размежевание — следствие конкретных историчес­ких событий давних времен, когда хорваты были отделены от сербов государственными границами. Ведь Хорватия, в отличие от Сербии, входила когда-то в состав франкской державы, а с XII века Хорва­тия почти все время, вплоть до 1918 года, была частью Венгерского королевства (и долго входила вместе с ним в Австро-Венгерскую им­перию). Сербия же вплоть до XV века была самостоятельна, а затем пять столетий боролась против турецкого ига.

Нельзя не сказать, что в истории складывания украинского наро­да важную роль сыграло православие постольку, поскольку предки современных украинцев оказались семьсот лет назад включенными в несколько католических государств — в Польшу, Венгрию... Пра­вославие отделяло украинцев от поляков и венгров, препятствуя сме­шанным бракам, помогая сохранению языка и культуры. Другое дело, что роль православия тут нельзя преувеличивать: не зря ведь в пределах того же Польско-Литовского государства соседствовавшие с украинцами белорусы стали отдельным народом, хотя они тоже бы­ли православными. Язык был здесь для образования народов важнее религии. Религия же выступала не столько в роли «объединителя» придерживавшихся ее народов, сколько в роли «отделителя» их от народов других вероисповеданий. Но и это исторически тоже оказа­лось чрезвычайно важно.


 
 
Ссылки

 
Сегодня сайт смотрели 2 посетителей (40 хитов)
Этот сайт был создан бесплатно с помощью homepage-konstruktor.ru. Хотите тоже свой сайт?
Зарегистрироваться бесплатно