ПОЧТИ ПОСЕРЕДИНЕ АЗИИ
Неизгладимый отпечаток оставили кипчаки в истории Средней Азии и Казахстана. Почти все живущие здесь народы сохранили — в разной степени — в своих жилах кровь кипчаков, в речи — их слова.
Но далеко не одни лишь кипчаки — предки этих народов... Плотно прилегают друг к другу пять советских социалистических республик: Казахская, Киргизская, Туркменская, Узбекская и Таджикская, временами даже проникая друг в друга. Внутри границ Киргизии, например, есть четыре района, обведенных на подробной карте теми же линиями, что обозначают границы союзных республик. Три из этих «островков» принадлежат Узбекистану, один Таджикистану, и еще кусочек Таджикистана находится внутри границ Узбекской ССР.
Сложность границ между народами Средней Азии и Казахстана— наследие и один из итогов их долгой, трудной и очень сложной истории.
Что такое Средняя Азия и Казахстан? Это степи, полупустыни, пустыни и горы. И конечно, оазисы, зеленые островки в мертвом зное пустынь. Но прежде всего степи, полупустыни, бесконечные просторы, продолжающиеся и к востоку от Восточного Казахстана и к западу — от Западного.
Вот в повести Мориса Симашко «Хроника царя Кавада» смотрит в сторону этих степей средневековый персидский историк, ее герой:
«Что же это такое там, за этими песками? И где оно кончается?.. Всю нынешнюю весну и половину лета скакал он по Турану, проходил сквозь каменные ущелья, перебирался через бесчисленные реки, проезжал большие и малые города, неделями мчался в желтой, красной, синей степи. А дальше были еще большие горы и реки, новые города и опять степи: бескрайние, нескончаемые, полные вечного движения. Там невозможно было стоять на месте, а только нестись и нестись куда-то к новому горизонту вместе с гривастыми лошадьми, сайгаками и куланами-гурами... Наверное, это вечное движение сближало людей, делало их невосприимчивыми ко всяким границам. Сколько он ни ехал, везде говорили на одном языке. В нем было много арийских корней и построений, употреблялись гуннские сочетания, а весь он был проникнут единым влиянием беспрерывно накатывающихся откуда-то с Северо-Востока народов...»
Арийские — здесь означает иранские; Туран — имя, закрепившееся в раннем средневековье за Средней Азией; что же касается гуннских сочетаний, то автор повести, видимо, имеет в виду тюркские слова, в ту пору уверенно входившие в языки среднеазиатских племен, тогда в большинстве своем еще иранские. Сейчас из среднеазиатских народов на языке иранской группы говорят только таджики. А в древности было иначе...
От Дуная до Монголии протянулась через половину Европы и всю Азию полоса степей, бесконечность которой так хорошо увидел глазами своего героя Симашко. Эта полоса была в то же время великой дорогой, по которой прорывались кочевые племена востока в Европу.
Но то, что для одних было только большой дорогой, другие звали родиной. Одни племена проходили, другие расступались перед ними и снова соединялись, когда волна уйдет дальше на запад. На запад?
Не только. Когда-то — три и четыре тысячи лет назад — этой же дорогой прошли на восток племена, говорившие на древних индоевропейских языках. До Алтая и Монголии докатились они, оставив на северных границах Китая дин-линов.
Но в конце I тысячелетия до нашей эры и в I тысячелетии нашей эры движение шло уже с востока на запад.
Шли гунны — народ, по-видимому говоривший на тюркском языке. Шли тюркюты, как нам точно известно, говорившие по-тюркски, шли и другие тюрки. Шли монголы — задолго до Чингисхана. Целых пять веков должно было пройти до его походов, а в Средней Азии уже жили большие племена с чисто монгольскими именами кайы, баят, баяндер.
Гунны, тюрки, монголы — они приходили на уже занятые земли. Кем занятые? Греки называли их обитателей скифами. Персы — саками. Иногда к ним прилагалось еще имя массагетов. Возможно, для того, чтобы подчеркнуть сходство и связь среднеазиатских племен с тогдашними жителями нынешних Болгарии и Румынии — гетами.
По мнению сегодняшних ученых, у саков действительно была родня и на Балканах и в Северном Причерноморье — степи связывали ответвления единого праскифского дерева своей живой бесконечностью.
Персидские цари захлебывались в этом степном море, теряя огромные армии под стрелами кочевников. Александр Македонский вонзал в грудь Средней Азии свои фаланги, забрасывая вдоль дорог в сердце ее все новые и новые свои Александрии, города с греческим населением. Некоторые из них дожили до наших дней, в том числе бывшая Александрия Дальняя, потом Ходжент, а ныне Ленинабад.
Греки жили бок о бок с местными племенами, торговали и обменивались с ними кровью, пока не стали, говоря языком ученых, «одним из компонентов будущих среднеазиатских народов». Компонент — это ведь всего-навсего составная часть. И компонентов здесь было много.
На сако-массагетскую основу пришельцы накладывали все новые и новые узоры. Гунны, хиониты, белые гунны, эфталиты — впрочем, не надо запоминать все эти имена, которые давали персы и другие народы все новым и новым волнам тюркских племен, захлестнувших в середине I тысячелетия нашей эры Среднюю Азию. С каждым столетием все больше ее жителей говорило по-тюркски. Были, например, среди массагетов племена или союзы племен, известные соседям под красивыми именами апасиагов и аугасиев. Апасиаги, возможно, в конце концов стали хорошо знакомыми нам по русской истории печенегами — тюркским народом. И- есть предположение, что аугасии как тюрки известны уже под именем огузов.
Пришлая часть печенегов и огузов привыкла к новым местам, для общих потомков пришельцев и аборигенов эти земли были уже родными.
Новые союзы племен приняли местные имена — значит, они ощущали свою связь с коренным населением Средней Азии.
Но степь-то оставалась для кого-то родиной, а для кого-то только дорогой. И новые племена пришли в Казахстан и Среднюю Азию, покинув для этого Южную Сибирь.
В Х веке новой эры в Среднюю Азию вторглись кипчаки.
Родичи печенегов и огузов по языку, кипчаки повели себя с ними не по-родственному. Завоевателями, а не просителями явились они сюда. И кинулись печенеги на северо-запад, огузы — на юго-запад.
Те огузы, что расселились по нынешней Туркмении, стали одной из составных частей туркменского народа. Другие огузы, завоевав Азербайджан, оказались последним- звеном в длинной цепи приходивших сюда век за веком тюркских племен. Часть огузов ушла дальше, в Малую Азию и Иран.
Среди туркмен есть сегодня люди разного внешнего облика. Большинство явно относится к европеоидам, но встречаются и люди с достаточно четко выраженными монголоидными чертами. История запечатлена тут во внешности. Но не только в ией. Туркменский тюркский язык несет в себе следы древнеперсидской речи; есть в нем признаки и кипчакского влияния, как есть они в культуре туркмен. Появлялись на земле Туркмении и те аланы, что передали свой язык осетинам — следы аланских влияний тоже умеют находить ученые в быту туркмен.
Туркменские племена стали сильно смешиваться между собой только в недавнее время. И не мудрено — племена были долго разделены не одними лишь племенными и бытовыми различиями, но часто и государственными границами Иранской державы. Хивинского и Бухарского ханств.
Имя узбеков первоначально закрепилось за тюркскими племенами Приаралья. Оно, по-видимому, перешло на народ от его предводителя, золотоордынского хана Узбека. Само слово «узбек» значит «истинный князь». Хан Узбек был чрезвычайно ревностным распространителем ислама, и его имя сначала приняли ставшие при нем мусульманами кочевые племена. Но современный узбекский народ начал складываться тогда, когда в XVI веке эти племена во главе с Шейбани-ханом покорили нынешние восточные районы Узбекской ССР, заняли древние богатые города Самарканд и Бухару...
Узбекские племена смешались в принадлежавших теперь им оазисах Средней Азии и с оседлым тюркским и с древним коренным населением, происходившим от тех согдийцев и хорасмиев, что сражались еще с Александром Македонским, «навещавшим» в своих походах и Среднюю Азию.
Впрочем, к XVI веку эти потомки согдийцев говорили большей частью уже на тюркских, а не на иранских языках. Их ведь иногда задевали краешком, а иногда и .захлестывали с головой все предыдущие бесконечные нашествия на Среднюю Азию тюркских племен, приходивших в Самарканд и Бухару с востока, с севера, с запада.
Еще за пять веков до прихода племен, возглавляемых Шейбани-ханом, путешественник Махмуд Кашгарский в этих местах видел людей, которые говорили только по-тюркски, видел людей, говоривших и по-тюркски и по-согдийски. Но уже тогда не удалось ему встретить местных жителей, которые знали бы один лишь согдийский язык. Тюркизация зашла уже очень далеко.
И в сложении узбекского народа гораздо более важную роль сыграли восточные земледельческие оседлые племена, чем завоеватели, передавшие новому единому народу свое имя.
На древней согдийской основе, укрепленной последующими пришельцами, которые тоже становились хозяевами, вырос современный узбекский народ — кровный родственник остальных народов Средней Азии. Можно сказать, что почти все народы-предки у казахов и узбеков — общие. Только доля крови каждого из них — разная у казахов и узбеков.
Жители первого государства казахского народа, государства, сложившегося в бассейне реки Чу, даже назывались узбеки-казахи (о происхождении самого названия «казах» мы с вами говорили в главе «Дездишадо»).
Однако в истории казахского народа гораздо более важную, чем в истории узбеков, роль сыграли монгольские племена. Об этом убедительно рассказывает, в частности, казахский антрополог Оразак Исмагулов. Задолго, по крайней мере за семь веков до прихода Чингиза, они уже приходили сюда и смешивались с более древними жителями страны. В Казахстан бежали от Темучина-Чингиза кара-житаи, они же кидани (те самые, от имени которых произошло русское название Китая). Их примеру последовали некоторые другие монгольские племена, не признавшие сразу власти Чингисхана.
Затем сюда же пришли и монголы-победители. Некоторые их племена быстро стали частью сложившегося в основном еще до их появления народа. Народа, который до сих пор говорит на языке, близком к кипчакскому. Из этого делают вывод, что узловым моментом в формировании казахского народа стало возникновение, еще до прихода монгольских завоевателей, кипчакских племенных союзов.
А к югу от узбеков живут таджики, оставшиеся ираноязычными.
Благодаря горам Памира и горным отрогам таджики оказались лучше, чем их западные, северные и восточные соседи, защищены от бесконечных нашествий и набегов кочевников и других завоевателей. Конечно, прорывались сюда и тюрки, и монголы, когда-то пришел Александр, позже арабы, еще позже пришлось жителям Припамирья признать власть Чингисхана и Тимура. Наконец в XVI веке тот самый Шейбани-хан, что привел тогдашних узбеков в Самарканд и Бухару, подчинил себе и земли таджиков.
Но даже на обычном глобусе средних размеров нетрудно увидеть характерное отличие Таджикистана от земель туркмен, узбеков, казахов. Зеленому цвету, которым обозначают низменность, на карте Таджикистана практически не нашлось места. Даже желтому цвету, избранному географами для изображения возвышенностей, почти ничего не досталось. Красно-коричневый цвет, назначенный отмечать собой горы, залил таджикские земли. Маловато здесь и высокогорных пастбищ, какими манила к себе скотоводов соседняя Киргизия. Негде разгуляться привычному к простору кочевнику. (Конечно, такое описание Таджикистана не относится ко всей его территории: ведь в нее входит и часть благодатной Ферганской долины. Но эта часть составляет лишь небольшую долю всех таджикских земель...) И завоеватели с Востока неохотно селились в этих непривычных им землях. Потому в облике таджиков меньше, чем во внешности других обитателей Средней Азии, монголоидных черт. И свой язык, из группы во-сточноиранских, предки таджиков сменили в конце I тысячелетия нашей эры не на тюркский, как их северные соседи, а на один из за-падноиранских языков. Не много пахотной земли на склонах этих гор, и в редких долинах между ними плодородной земли тоже немного. Но умелая рука, вооруженная кетменем, умеет заставить эту землю дать максимум возможного.
А есть в Таджикистане места, где землю мерили тюбетейками, и это была мера не площади ее, а объема: почву переносили на безжизненные скалы, выбирая здесь относительно ровные места. Для того чтобы выжить в горах, человек должен не просто много работать, но использовать опыт, накопленный жившими здесь же его предками. И завоеватели большей частью предпочитали собирать здесь дань с местных жителей, а не входить в их число.
Оставшись ираноязычными, таджики без перевода включили в свою культуру сокровища средневековой персидской поэзии.
Сборник «Поэты Таджикистана», вышедший (уже третьим изданием) на русском языке в «Библиотеке поэта», включает в себя рубай Омара Хайяма, отрывки из «Шахнамэ» Фирдоуси, газели Саади.
И это не просто формальная дань древней общности языка.
Вот отрывок из книги русского советского писателя Владимира Киселева, действие которой происходит в Таджикистане:
«Девочка поет стихи Руми... арбакеш вечером сидит в чайхане перед чайником зеленого чая и играет с таким же, как он, полуграмотным колхозником в «байт-барак». Один произносит строку известного поэта, а другой должен назвать следующую строку. А может быть, он и сам поэт, этот арбакеш... И скажи, что он сочиняет стихи, никто не удивится, как скажи, что он колхозный бригадир. Обычное дело, обычное и распространенное».
Политические границы в Средней Азии в прошлом редко совпадали с границами между землями, заселенными разными народами. Бухарский хан правил узбеками и таджиками, кокандский — узбеками, таджиками, киргизами. Жители узбекских городов часто говорили и по-таджикски. Единство Средней Азии, которому столько тысяч лет, сохраняется и сегодня. Классиком сразу и узбекской и таджикской литератур, основоположником современной таджикской прозы и одним из зачинателей современной прозы узбекской считается один и тот же человек — Садриддин Айни, писавший на обоих языках.
Киргизы живут, как и таджики, в горах и межгорных долинах. Но Тянь-Шань все-таки оставляет больше места долинам, чем более суровый к людям Памир. И относительно более легкие проходы нередко ведут в эти долины.
Почти самый центр Киргизии занимает озеро Иссык-Куль. Со всех сторон оно окружено горами, но между горами и берегом все же лежит полоса земли, особенно широкая на севере озера. Ах, этот Иссык-Куль! Он смущал сердца самых нечувствительных к красотам природы людей, этот «изумруд в гранитной оправе», как определил его великий русский путешественник.
Иссык-Куль, спрятанный в сердце гор, манил к себе народы. Мудрено ли, что именно здесь развернула свои работы Киргизская археолого-антропологическая экспедиция Академии наук СССР, экспедиция, перед которой была поставлена задача найти предков современного киргизского народа, установить, кем они были. Возглавил экспедицию один из крупнейших советских антропологов Георгий Францевич Дебец. Ее отряды работали и в долине Иссык-Куля, и в других местах республики.
Одним из рабочих иссык-кульского отряда был в свою студенческую пору и я...
Северный берег Иссык-Куля можно рассматривать, кроме всего прочего, как пособие по географии. На полосе шириною от двух до пяти-шести километров и длиною в сто километров с лишним сменяют друг друга пустыня, полупустыня, сухая степь, степь влажная и субтропики.
Пустыня (ничем не хуже Сахары, только меньше, а это ведь даже лучше!): песок, из которого кое-где, редко-редко, торчат ощетинившиеся колючками, «до зубов» вооруженные против опасностей этого мира побеги растений.
Полупустыня: колючек побольше, редкими островками проступает из почвы режущаяся серая трава.
Степь: трава зеленая, бараны, лошади, поля пшеницы и мака.
А потом вдруг ломти пышнейшей зелени, невероятные яблоки, сливы, рассказы о которых знакомые потом воспринимают как выдумку, и прочие прелести, воспоминания о которых порою принимают и сейчас, через двадцать лет, характер наваждения. Не знаю, настоящие ли это субтропики, но здесь хорошо...
Все люди любят такие оазисы, но и живут и жили они не только в них. Да и пустыни не всегда были пустынями.
Вдоль берега озера стоят курганы. Небольшие, если сравнивать их со скифскими, что разбросаны по югу европейской части СССР.
Курганы — памятники древним вождям, воинам, иногда их женам. Тело человека зарывают в землю. Нередко делают над этим местом кладку из камней. А потом все заваливают землей. Получившийся холм и зовем мы теперь курганом.
Но археологи и антропологи заставляют говорить кости древнего хозяина кургана, кости жен, заколотых на тризне в его честь, кости принесенных в жертву коней, истлевшие одежды, изъеденное ржавчиной оружие, рассеянные черепки горшков, битых тысячелетия назад.
Мы вскрывали курганы, рассыпанные по берегам Иссык-Куля, чтобы потом антропологи смогли увидеть лица древних витязей, живших здесь. Чтобы археологи увидели в изогнутых профилях горшечных стенок, в узорах на них признаки той или иной культуры, узнали, какой народ ее создал.
В первом тысячелетии до нашей эры на Тянь-Шане господствовали те же саки, что и в других местах Средней Азии. Оставшиеся от того времени черепа убедительно говорят о европеоидном происхождении своих бывших хозяев.
Но сегодняшние киргизы несут в своем облике немало монгольских черт. Узкие глаза, смуглые, сравнительно плоские лица... Нет, большинство киргизов никак не назовешь чистыми монголоидами, и все же внешность их отчетливо говорит о контакте двух рас. Местом такого контакта была вся Средняя Азия (как и весь Урал), но если в Таджикистане в этой встрече победу одержали (во внешности потомков) европеоиды, то в соседней Киргизии к победе ближе, пожалуй, монголоиды.
Раскопки показали, что главная волна монголоидов появилась в этих местах позже, чем на западе Средней Азии (Тянь-Шань, конечно, ближе к Монголии, чем Туркмения, да ведь горы — не степь, проникнуть сюда труднее).
Только в начале второго тысячелетия нашей уже эры начал решительно меняться облик «среднего» жителя нынешней Киргизии. Новые черты принесли, вероятно, кыргызы — выходцы из Северо-Западной Монголии, обитатели верховьев могучего Енисея.
Считают, что кыргызы входили в начале нашей эры в гуннское объединение племен. Есть предположение, что древние киргизы (кыргызы) попадали на Тянь-Шань еще во время гуннских походов, затронувших в I веке новой эры и эти горные места. В V—VI веках гуннское объединение раздробилось, и кыргызы стали самостоятельны" ми, приняв дальнейшее участие в борьбе тюркских и монгольских племен за власть в степях Евразии. Но, по-видимому, время от времени группы кыргызов или целые их племена перебирались в Восточное Притяньшанье...
Киргизский языковед, Б. М. Юнусалиев пришел к выводу, что современный киргизский язык сформировался за пределами Киргизии. Эта страна рассечена хребтами на несколько частей, но диалекты общего киргизского языка, на которых говорят в разных районах, очень мало отличаются друг от друга. По мнению Юнусалиева, это показывает, что язык недавно сравнительно стал здесь хозяином. За более долгое время диалекты успели бы сильнее «разойтись». Современный киргизский язык сложился, по Юнусалиеву, где-то в степи, не разорванной цепями гор — видимо, на восточных подступах к Тянь-Шаню. Кстати, он очень близок к горноалтайскому языку — другому наследнику древнего кыргызского языка.
Надо только оговориться, что еще не решен окончательно вопрос, от енисейских ли кыргызов происходят тянь-шаньские киргизы. Может быть, они связаны не прямо по происхождению, а только общим родством, и на Тянь-Шань пришли не сами енисейские кыргызы, а только какие-то родственные им племена...
Приняли участие в формировании киргизского народа и селившиеся в Притяньшанье узбеки и тяготевшие к местным городам таджики. Прикочевывали сюда через всю Среднюю Азию ногайцы, приходили казахи. И, уж конечно, еще раньше встретились на Тянь-Шане с другими племенами почти вездесущие, как вы видели, кипчаки-половцы. Распространение же по всей современной территории Киргизии киргизского языка было ускорено... калмыками, которые пересекли Тянь-Шань и Притяньшанье по дороге к Волге, заставив расступиться и в результате более широко расселиться адешние киргизские племена.
Часть калмыков под именем сарт-калмаков поселилась у озера Иссык-Куль и вошла в состав современного киргизского народа.
Ученые узнают «наследие предков» не только во внешнем облике киргизов. Культура киргизов-земледельцев до сих пор включает в себя детали и черты, унаследованные от согдийцев. Киргизы-скотоводы продолжают хозяйственные традиции саков, усуней, тюрков-кочевников.
В современном киргизском искусстве взгляд историка, этнографа, искусствоведа различает и согдийские и тюркские особенности.
* * *
Есть в Средней Азии, кроме пяти союзных социалистических республик, одна автономная, она входит в Узбекскую ССР. Это республика небольшого народа каракалпаков. Но история народа не становится ни более короткой, ни более спокойной от того, что он насчитывает не миллионы, а сотни или десятки тысяч людей...
Каракалпаки — вот название, которое как будто легко понять: по-тюркски оно и сегодня значит «черные шапки». Большой есть соблазн у ученых связать сегодняшнее население Каракалпакской АССР с племенем черных клобуков, упоминаемым в древних русских летописях. Черные клобуки принадлежали тогда к числу «своих поганых», были союзниками русских князей в их борьбе против половцев. Неизвестно точно, с теми же или другими древними племенами, носящими это имя, столкнулись монголы на левобережье Волги, по соседству с древними булгарами и башкирами; во всяком случае, историки времен походов Чингисхана и Тамерлана упоминают народ с таким названием, живущий в этих местах.
Среди самих каракалпаков распространено представление о том, что они пришли на свою теперешнюю родину, на земли к востоку от Аральского моря, с Волги.
Опять-таки у башкир — вспомните — среди родо-племенных названий встречается и имя каракалпаков.
Значит, во всяком случае какие-то из предков современного каракалпакского народа пришли в Среднюю Азию с северо-запада. Правда, рассказывают еще, что и до появления на Волге их предки жили все-таки в Средней Азии.
С одной стороны — далековато друг от друга Северное Причерноморье и Средняя Азия. С другой стороны — и то и другое лежит в полосе степей, а предки каракалпаков были кочевниками...
Конкретное объяснение того, как каракалпаки Причерноморья появились .в Поволжье, изложил в .книге «Идолы, курганы, монеты» известный археолог, доктор исторических наук Г. А. Федоров-Давыдов.
После разгрома монголами Киевской Руси подчинявшиеся русским князьям черные клобуки оказались подвластны монгольским золотоордынским ханам. И те заставили своих новых подданных перекочевать в Поволжье, поближе к столице Золотой Орды, Сараю, туда, где черных клобуков можно было всегда иметь под рукой и для сбора с них дани, и для использования их как военной силы. А воинская слава каракалпаков продержалась несколько столетий, хоть им и приходилось воевать в основном под чужими знаменами. Восточные летописцы позднего средневековья не раз говорят о доблести и упорстве каракалпаков в бою.
Какова же все-таки роль старых черных клобуков в возникновении современного народа? Они стали одной из его составных частей, смешавшись с теми родственными тюркскими племенами, что и не уходили из Средней Азии; а потом вместе с ними — под давлением казахских ханов — отошли на юг, где и заняли свои нынешние земли.
|
|
 |
|
